В портовом городе настали будни.
В матросском баре допивал вино усталый путник.
Седой бармэн менял бутылки, скромно взгляд потупив -
Гость вселял холодный ужас, так что дрожали руки.
Ходили слухи - ему по ночам пожар снится
Тот, что у родных надолго в траур заковал лица.
Слухи, что касание его перста, как спица.
Говорят, от его взгляда могут умирать птицы.
Он не пытался сдаться, он не был таким!
Засаленный мундир скрывал все: раны, шрамы, синяки.
Если б с гирей был на дне реки - он тут же взмыл бы вверх,
Быстрее, чем дельфин, акула, щука или синий кит.
Он на вокзалах провожал солдат в последний путь.
Он знал - кому кресты в сырой земле, кому кресты на грудь.
Ведь так и будет! Мрут, как мухи люди. Свой находят край, -
В этом немного тайн, ведь путник точно не Христова длань.
Попасть он обреченный в рай. И в баре сильно ему надо выпить,
Что б позабыть и Фукусиму, Спитак и Припять;
Все эпидемии с Эболой или птичьим гриппом;
Всех молодых, что поросли гранитом.
Погадай, мне погадай, когда мой час;
Когда смогу вздохнуть я полной грудью в последний раз?
Когда смогу я свою силу обращать в гнев?
Погадай мне, погадай мне!
Погадай, мне погадай, когда мой час;
Когда смогу вздохнуть я полной грудью в последний раз?
Когда смогу я свою силу обращать в гнев?
Погадай мне, погадай мне!
"Я так хотел бы быть таким, как ты!", - сказал бармен:
"Я всех обидчиков занес бы тут же кровью на листы;
И оставлял бы за собой только лишь тлен и сизый дым.
Я проклинаю жизнь и всей душою ненавижу мир!
Испепелял бы города, в них сеял хаос мигом.
Всех, кого б не забрала война - отправил в царство игол.
Смерти лик с застывшем криком по моей прихоти,
Разбитые войска мне бы сулили только власть и прибыль!"
Небо черно, как Гиннесс. Я бы создал смертоносный вирус,
Чтобы устроить суд - и я с пути не сдвинусь.
Города под слоем глины, с пеплом, разносимым ветром -
Смерть закрасит кожу этих тварей темно-синим цветом.
Допив бокал одним глотком, гость поднял глаза:
"Ты глупец, ты лишь себя можешь наказать!
Когда родных казнит касание и даже беглый взгляд -
Сначала мать, потом - сестра и брат; потом уж и всех подряд!"
И раем покажется ад, с небес кровавый град.
Я этого проклятья раб - и был бы я умереть я рад;
И страшный мой талант будет опять мою душу терзать.
Я в зеркале смотрю себе в глаза и жду конца.
Погадай, мне погадай, когда мой час;
Когда смогу вздохнуть я полной грудью в последний раз?
Когда смогу я свою силу обращать в гнев?
Погадай мне, погадай мне!
Погадай, мне погадай, когда мой час;
Когда смогу вздохнуть я полной грудью в последний раз?
Когда смогу я свою силу обращать в гнев?
Погадай мне, погадай мне!
