Я стою, смотрю в стылый зимний мрак:

Освещает ночь ладожский маяк.

Хоть и нет в душе для тоски причин,

Чудятся порой всполохи в ночи.

Мысли ворошит, будто бы в бреду,

Караван машин на весеннем льду.

Среди них есть ты – изможденный весь,

Вышедший опять в свой блокадный рейс.

Курс на Ленинград через тонкий лед.

И нельзя назад, можно лишь вперед.

Можно лишь уйти к Богу босиком,

Если по пути – трассером в стекло.

Взрывы – тут и там, дыбом лед встает.

Караван машин набирает ход.

Ты собою рвешь вражье кольцо -

Скалит смерть в окно тощее лицо.

Мечется в груди метронома стук.

Город ждет муки, одурев от мук.

Может, в этот миг где-то у станка

Выронила ключ детская рука?

Вспышка за стеклом: «мессер» с неба бьет.

Вот передний встал и пошел под лед.

Котелки звенят сотней бубенцов,

Справа – полынья, вплоть до Зеленцов.

Сколько вас таких? - Тех, кто уходил,

Так и не узнав, кто же победил,

Под сомнений вихрь просто жал на газ!

Это ты моих сохранил и спас.

Не прорваться мне через снежный бред,

Разделяют нас семь десятков лет.

Лишь хочу, чтоб знал ты в своем раю –

Я из-за тебя здесь сейчас стою.