Снова гость к моей соседке, Дочка спит, торшер горит.

Радость на лице, По стеклу скребутся ветки,

В рюмочке коньяк налит, Со свиданьицем.

Вроде бы откуда новая посуда, Но соседка этим гостям дорожит.

То поправит скатерть, То вздохнет не кстати,

То смутится, что не острые ножи. Он мужчина разведен, и она разведена,

Что тут говорить? Правит нами век казен,

И не их это вина, Некого винить.

Тот был первый гордым, Правильным был твердым,

Но да бог ему, судья, Да было бы жив.

Сквер листы уменяет, Дочка подрастает,

И пустяк, что не наточены ножи. Пахнет наволочкой снегом,

Где -то капает вода, Плачет в углу и сит.

На проспект спустилось небо И зеленая звезда позднего такси.

Далеко до сходни не уйти сегодня, Он бы мог совсем остаться да и жить.

Все не так досадно, Может, жили б складно.

Ах, дались мне эти чертовы ножи! Ах, как спится утром зимним,

На ветру фонарь скулит желтая дыра. Фонарю приснились ливни,

Вот теперь он и не спит, Все скрипит, пора, пора.

Свет сольется в щелку, Дверь тихонько щелкнет,

Лифт послушно считает этажи. Снег под утро ляжет,

И неплохо даже то, Что в доме не наточены ножи.

Снег под утро ляжет, И неплохо даже то,

Что в доме не наточены ножи.