Кружат белые чайки,

веселятся ветрами,

Словно письма кому-то

на родном берегу.

И мне кажется вовсе

это было не с нами,

Но тот сон почему-то

я забыть не могу.

Тот сиреневый вечер,

что разбился о скалы,

Долгим эхом – ”прощайте”,

а в ответ тишина.

Тихо таяли свечи,

отражаясь в бокалах,

Умоляю, - играйте, -

говорила она.

Тихо таяли свечи,

отражаясь в бокалах,

Умоляю, - играйте, -

говорила она.

Океан беспокоен,

и корабль волнует,

Мы идем, как обычно,

курс по солнцу храня.

Что же это такое:

год за годом минует,

А упрямая память

не пускает меня.

И как-будто картечью

прямо в сердце попало,

Закружив, словно в вальсе,

за борт смыла волна.

Тихо таяли свечи,

отражаясь в бокалах,

Умоляю, - останьтесь,

- говорила она.

Тихо таяли свечи,

отражаясь в бокалах,

Умоляю, - играйте, -

говорила она.

Континенты и страны,

и теченья и рифы,

Загорелые пальмы,

белоснежный песок.

Как же все-таки странно,

но слова те, как рифмы,

Мне влетают под вечер,

словно пуля в висок.

Говорил бесконечно:

”Вас по свету искал я,

Жизнь теперь, Вы учтите,

мне без Вас не нужна”.

Тихо таяли свечи,

отражаясь в бокалах,

Умоляю, - молчите, -

говорила она.

Тихо таяли свечи,

отражаясь в бокалах,

Умоляю, - играйте, -

говорила она.

Кружат белые чайки,

веселятся ветрами,

Словно письма кому-то

на родном берегу.

И мне кажется вовсе

это было не с нами,

Но тот сон почему-то

я забыть не могу."